Домой Иван Моисеевич Сосновский возвращался загорелым и отдохнувшим. Сбылась мечта, которую он лелеял долгие семь лет председательства в банке. Улететь на далекие Мамайские острова, где теплое море, шоколадные мулатки и нет телефона...

Самолет коснулся шереметьевской бетонки, за окном моросил дождь.
-- Уважаемые господа, наш самолет приземлился в городе-герое Москве, температура за бортом плюс четыре градуса, ставка рефинансирования тысяча шестьсот процентов.
"Что за дурацкие шуточки", -- поморщился банкир. Пассажиры бизнескласса начали дружно отстегивать ремни и напяливать бронежилеты.

Выйдя на трап, Иван Моисеевич удивленно огляделся -- рядом не было его любимого бронированного "мерседеса" с синими мигалками.
"Странно" -- подумал он. Может, телеграмма не дошла. Сниму к чертям собачьим министра связи.

В зале аэропорта встречающих не было.
"Во, блин, влип, -- усмехнулся Сосновский, -- ни тебе машины, ни референта. А без телохранителей что делать... хоть на такси езжай". Эта мысль показалась ему занятной. "Ладно, так даже интересно. Потом в мемуарах напишу про это приключеньице, но завтра всех раздолдоню по полной программе".

Будто прочитав его мысли насчет такси, подскочил бойкий малец с шашечками на кепке.
-- Доставим в момент, по высшему разряду, сотня с носа, две за чемодан.
Не спросив, какую валюту малец имеет в виду, Сосновский махнул рукой:
-- В Барвиху, улица Двадцати шести бакинских комиссаров, Зимний дворец.
Таксист присвистнул и помчался по мокрому шоссе. Барвиха встретила кромешной темнотой.
"Авария, наверное, на подстанции, совсем без меня распустились", -- сплюнул олигарх.
Возле дворца таксист тормознул.
-- Приехали. Деньги-товар-деньги, -- намекнул он. Сосновский поковырялся в кошельке:
-- Тебе мамайские тугрики или рубли?
-- Рубли ночью не ходят, -- загадочно пожал плечами таксист.
-- Ладно, сейчас тебе зеленых притараню.
Он подошел к стоящему возле мусорных контейнеров банкомату... и замер с протянутой кредитной карточкой -- банкомат был заколочен досками. Стоящий за плечом таксист обреченно вздохнул:
-- Ладно, давай уж мамайскими, плюс пятьсот процентов за конвертацию.

На стук из-за бронзовых ворот работы Фаберже высунулся милиционер:
-- Тебе чего, мужик?
-- Как -- чего. Домой я пришел.
Милиционер внимательно посмотрел на него:
-- А-а, так ты Сосновский, что ли? Ха-ха! Поздно пришел, дядя, реквизировано все...
-- Как реквизировано? Что за шуточки! Пропустите, а то я вас всех... -- заколотил по бронзе Моисеич.
Милиционер невозмутимо открыл ворота, перетянул кричащего банкира резиновой дубинкой и так же спокойно задвинул засов...

К утру вдрызг разбитый Сосновский доплелся до Москвы. Возле его уткнувшегося в облака банка-небоскреба бушевала толпа. Подойдя поближе, он услышал, как бабулька, перевязанная пулеметными лентами, требовала немедленно поймать и сбросить с крыши мерзавца-олигарха Сосновского...

До Центробанка он бежал не оглядываясь. Швейцар на входе признал:
-- А, это вы Иван Моисеич, -- и грустно улыбнулся -- ну сто долларов, как всегда, небось, теперь не дадите. Ну да ладно, я добро помню, идите в дежурку, чаем с сушками напою и кого-нибудь из отдела олигархов кликну.

...Начальник олигархического отдела бочком протиснулся в дверь и тихим голосом шепнул:
-- Вы б, Иван Моисеевич, волосы, что ли, перекрасили...
-- Да что случилось-то, скажет кто-нибудь мне! -- завопил банкир.
-- Положение в стране тяжелое, но стабильное. Объявлены дефолт и отболт.
-- Чего? -- открыл рот неискушенный в новых экономических терминах банкир.
-- Это значит, все деньги, которые мы... позволили вам приватизировать, пошли на социальные нужды, чтоб отстоять и не допустить. А так как вам теперь нечем платить налоги, для их погашения все имущество национализировано... Но лично к вам у государства претензий нет...

У мамы в Новогиреево Сосновский отлежался на диване и, перекусив кильками в томате, надел тренировочные штаны с драными коленками и вышел во двор.

На столике возле подъезда мужики замешивали домино.
-- А, Моисеич, сколько лет сколько зим. Давненько тебя что-то не видно было.
-- Да я в командировке был, длительной.
-- Шабашил, что ли, где?
-- Вроде того, олигархил, -- поморщившись, пошутил Сосновский.
-- Ну с тебя портвешок, за возвращеньице. Дуй к магазину, там наши с пяти утра в очереди стоят...