Сёма был классическим "новым русским". Имел лакированный черный "мерседес", малиновый пиджак и сотовый телефон. На "мерсе" Сёма лётал, мигая фарами и пугая лохов, от банка в казино и обратно. Сёмин пиджак был самый крутой во всей Москве -- его шили по спецзаказу одновременно два дома моделей, поэтому на одном рукаве был приклепан лейбл Версаче, на другом Диора. Когда в кармане бибикал телефон, Сёма нехотя подносил его к уху и отвечал любимой фразой: "Алё, чё надо?". Читал Сёма исключительно рубрику происшествий популярной молодежной газеты, при этом громко ржал, приговаривая: "Ну, в натуре, отморозки дают..." В кармане Сёма носил три "платиновые" кредитные карточки, однако ими не пользовался, потому что не знал как. В ресторанах Сёма заказывал омаров и устриц, хотя от них у него болели зубы. Жене Мане Сёма подарил на день рождения золотые серьги по полкило каждая. От этих серег у Мани пухли уши, и вечером она по два часа отмачивала их в джакузи. Недавно Сёма увидел российские рубли и был очень удивлен, не найдя на них Ленина. Отдыхал Сёма с женой на Канарских островах, правда, Маня жила на Гран Канарии, а он сам предпочитал Тенерифе. Когда у Сёмы просили денег взаймы, он хмурился и поучал: "Шли б, как все нормальные люди, нефтью или паленой водкой торговать, не ходили бы голодранцами". Жил Сёма в общем-то весело и грустил только при падении индекса Доу-Джонса. И хотя к Сёминой работе этот индекс никакого отношения не имел, ему все равно было обидно...

Но иногда тоска прихватывала Сёму по-черному...Тогда он отправлял Маню куда-нибудь в Таиланд "на массаж", корешам плел, что едет на переговоры в Антарктиду, и, отключив сотовый телефон, запирался в чуланчике своей восьмикомнатной квартиры. Там Сёма, вытерев ноги о малиновый пиджак, открывал припрятанные для такого случая кильки в томате и, макая в них горбушку хлеба, перелистывал свои пыльные диссертации и перечитывал любимые пьесы Чехова...